 |
Приключения, фантастика, романы |
Войтин Николай ВaсильевичЧеловк-дельфин 2ГЛАВА 1. ПЕРВЫЕ ШАГИ В ВЫПОЛНЕНИИ ПРЕСТУПНОГО ЗАМЫСЛА И ОСВОЕНИИ ОСТРОВНОЙ ЖИЗНИ. Если вы, уважаемый читатель, взглянули бы на беседующих добряков, то непременно улыбнулись. Один из них, пожилой мужчина лет около шестидесяти, тучный и с небольшой залысиной на макушке, постоянно потел и отирался платком. Его круглое лицо и нос горбинкой часто вздрагивали от смеха. Мужчина то и дело размахивал руками, энергично жестикулируя. Его одежда состояла из камзола, висевшего на нём мешком, с буфалиями на руках из чёрного шёлка, сорочки красного цвета и высоких сапог из жёлтой кожи с раструбами. На поясе висел кинжал с рукояткой, усыпанной драгоценными камнями. Лицо, одежда и говор выдавали в нём испанца. Когда его собеседник, мужчина 33-34 лет, заразительно расхохотался и сказал:
- Ну вы и шутник, дон Тарэлло, - сразу же стало ясно, что толстячок действительно испанец. Улыбаясь, он отозвался:
- А вы молчун Рэй. Сколько можно раздумывать над моим предложением. Соглашайтесь.
Рэй Барэс был полной противоположностью. Стройный и высокий, шесть футов и три дюйма, с голубыми глазами, прямым и аккуратным носом, тёмно-русыми вьющимися волосами, выглядел красавцем. Одет он был в костюм из чёрного бархата и туфли того же цвета с золотыми пряжками. На поясе у него висела шпага с эфесом изящной отделки. Он с наслаждением потягивал охлаждённое вино из Малаги, удивляясь тому, что испанец потеет. Удивляться было чему. Беседовали они в небольшом охотничьем домике милях в десяти - одиннадцати от Сантандэра. Несмотря на яркое солнце и чистое небо, погода была прохладной. Поставив бокал, Барэс встал и сказал:
- Ну что же, подведём итог нашей затянувшейся беседы.
Прежде чем мы услышим из его уст итог разговора, посмотрим, кем же являются наши добрейше-милейшие на вид собеседники. Это сразу станет ясно, если выйти из избушки. С двух сторон от неё располагалось по дюжине хорошо вооружённых мужчин. У каждого из них имелось по два пистолета, шпаги, рапиры, кинжалы. Около сёдел некоторых лошадей крепились мушкеты. Они с любопытством и некоторой нагловатостью рассматривали друг друга. Не нужно было больших способностей, чтобы понять: это охрана. Кого же они охраняли?
Дон Тарэлло возглавлял одну из мощнейших преступных организаций Испании. Её щупальца протянулись по всему побережью, которое омывалось водами Бискайского залива. От Сан-Себастьяна до Ла-Корунья его жёсткая рука правила преступным миром вот уже двенадцать лет. Непостижимый срок. Постоянная грызня за власть не давала его предшественникам продержаться более года. Невероятная способность предугадывать ходы противников постепенно привела его к успеху, несмотря на бесконечно расставляемые ему ловушки. В своей борьбе он очень редко прибегал к крайней мере, убийству соперника. Обычно только предупреждал, главарей группировок впервые покушавшихся на его жизнь. Казалось, что тем самым он проявляет слабость. Но когда соперник пытался повторить свои попытки, то попадал в такие ситуации, что только воля Тарэлло спасала ему жизнь. Большинство признавало превосходство толстячка и усмирялось, передавая в его долю часть преступного дохода. Наиболее упорные исчезали бесследно.
В противоположность ему, Рэй Барэс создал свою организацию пять лет назад. Она была настолько законспирирована, что министр полиции до настоящего времени не подозревал о её существовании. Все грехи, висящие на ней, приписывались другим бандам. Действуя угрозами, шантажом и прибегая к утончённым убийствам по заказу, они добивались блестящих результатов. Подавляющую часть совершаемых ими убийств относили к несчастным случаям. Это приносило им славу среди преступного мира и огромные доходы. Базируясь на полуострове Бретань, Барэс распространил своё влияние и в Нормандии. Но как только стал прощупывать Испанские портовые города по берегам Бискайского залива, дон Тарэлло быстро вычислил его людей. Правда, подобраться тайно к нему не смог, но контакт наладил. Организовал эту встречу и выложил захватывающее дух предложение. Выдержав паузу, Барэс продолжил:
- Я с вами, уважаемый дон Тарэлло, полностью согласен. Чтобы купить замок, три парусника и содержать огромную кучу матросни с самой высокой зарплатой, нужно иметь огромный доход. Как мы с вами установили, никаких источников пополнения дохода у него нет. Ваш человек у дона Хогарда утверждает, что после появления в банке Самурга, появились и сокровища. Они начали выплывать в некоторых аристократических семьях. Мои люди на галионе, а теперь и на «Ревендже». Будем точны, сейчас он назван «Нифлед». В общем, они видели водяного человека. Из всей информации, имеющейся у меня, могу с убеждённостью сказать, что это не царь морской. Пусть в него верят простаки. Однако дельфины выдрессированы им прекрасно. Конечно, он не живёт в водной среде, но, видимо, очень долго может в ней находиться. Из болтовни матросов мои люди выудили, что эта морская крыса живёт на каком-то небольшом острове. Видимо, там же у него и сокровища.
Неожиданно захлопав в ладоши, дон Тарэлло радостно сказал:
- Блестяще, блестяще Рэй. Мой стариковский мозг не поспевал за вашей мыслью, но думаю, что вы не ошиблись. Теперь ваши предложения. Как нам добыть их?
- Думаю, что это непросто. Благодаря ранению главного боцмана, команду набирает в основном сам Самург. У него это хуже получается. Да и боцман после ранения не тот. Мои люди имеются на всех четырёх парусниках.
- Вы молодчина, Рэй. Я не ошибся в вас. Продолжайте.
- На галионе двое, на «Ревендже», то бишь «НИФЛЕДЕ» трое...
- Рэй, Рэй, будем откровенны.
- Хорошо, хорошо дон Тарэлло, вас не проведёшь и с каждым разом я всё больше в этом убеждаюсь. На флагманский корабль удалось пристроить пятерых.
- Вот это истина, Рэй. На фрегате под командой Брэмса ваших людей всего лишь трое, а на другом паруснике четверо. Маловато.
- У меня надёжных людей раз в шесть меньше чем у вас, уважаемый дон Тарэлло.
- Вы скромничаете, Барэс. Мы так и не смогли установить количество ваших бродяг. Их достаточно и среди испанцев. Наверняка, есть они и среди моих головорезов, но вы разве скажете о них. Вернёмся ближе к делу.
Рэй Барэс кивнул головой и, задумавшись на пару секунд, продолжил:
- Непросто потому, что нам неизвестно местонахождение сокровищ. Самург с боцманом сильны только в открытом столкновении, но мы им не представим такой возможности. Своим людям я дал указание служить Самургу верой и правдой. Но, не рискуя раскрыться, собирать информацию. Особенно по месту обитания водяного человека и сокровищ. При первом удобном случае всю информацию передать мне. Вот тогда и можно будет принять верное решение.
Рэй Барэс замолчал, сделав несколько больших глотков вина. Дон Тарэлло в знак согласия покачал головой, а затем сказал слегка растягивая слова:
- Молодость, молодость. Да-а-а, вы располагаете временем, дорогой друг. Мне же свойственно спешить. Что поделаешь, возраст. Но участь Бонито не позволяет собирать новую эскадру для открытого сражения. Вы правы. Водяного человека следует убить только тогда, когда мы узнаем местонахождение сокровищ. А без него мы без труда возьмём их.
Слегка захмелевший Барэс лукаво усмехнулся и, покачав головой, промолвил:
- Ай-ай-ай. Уважаемый дон Тарэлло, вы недооцениваете лучший фрегат Атлантики.
Толстячок нахмурился и с раздражением ответил:
- Вы захмелели коллега и недооцениваете меня. Кроме ваших людей, на парусниках Самурга есть мои, и вам о них ничего не известно. При необходимости они смогут сковать на определённое время передвижение «Ревенджа».
Поняв, что допустил оплошность, Барэс согнал с лица улыбку и с лукавинкой, но извиняющимся тоном, пробормотал:
- Да что вы, дон Тарэлло. Я пошутил. Конечно, им не устоять без водяной крысы.
- Так-то лучше. На этом и порешим, а детали обсудим позже, - вставая, снисходительно буркнул главарь испанской банды с интригующим названием «МУРЕНА». Она в чём-то походила на эту зубастую океанскую хищницу.
Как ни тяжело было расставаться де Гобэртану с сыном, но приходилось. Не будет спокойной жизни, если не выкупить остров у королей Испании и Франции. Нифледу тоже не хотелось расставаться с отцом, но он понимал, что после тяжёлого ранения старик должен окрепнуть на земле. Одновременно отец выкупит остров. Хотя человек-дельфин не мог понять, для чего это нужно. Он считал его своей собственностью, которую не собирался кому бы то ни было уступать.
Во время встреч отца и сына Самург убирал с палубы всех, сам оставаясь в качестве охранника. По его требованию Лефориак встречалась с Нифледом тоже в ночное время. Все эти предосторожности он стал предпринимать после серьёзного разговора с Дизольером. Главный боцман высказал предположение, что к ним проникли разбойники Тарэлло. Это не было пустой догадкой. Верные люди видели некоторых бандитов с «МУРЕНЫ», крутившихся в порту. Говорят, что в Сантандер приезжал даже сам старик Тарэлло. Эти разговоры сильно беспокоили Бугрене.
Наконец наступил момент отплытия, но два фрегата под командой Брэмса оставались. Он должен опекать графа, организовать охрану при поездках к королям, а затем доставить его на остров ранней весной. Зимние шторма Атлантики старик мог не выдержать. Охрана тем более была необходима, что Луи снабдил отца огромными сокровищами. Знай люди Тарэлло и Барэса, что старый граф-отец водяного человека, они не спускали бы с него глаз. Причина, по которой старик остался, тоже не вызывала подозрений. О его серьёзном ранении знали все, и отдых ему действительно был необходим. Некоторое наблюдение за ним вели только лишь потому, что ещё не выяснилась причина связывающая графа и Самурга. Фрэнк де Гобэртан специально распространял слухи, будто ему нужно поехать для лечения в Мадрид.
Дня за три до отъезда графа к королю Испании, ранним утром, в каюту Брэмса постучали, и в ту же минуту послышался взволнованный голос главного боцмана:
- Мсье капитан, мсье капитан. На фрегат прибыл личный гонец короля Франции.
Гром среди ясного неба так не поразил бы Брэмса. Он вскочил, метнулся к двери, и открыв, растерянным взглядом посмотрел на боцмана. Тот с таким же удивлением утвердительно кивнул и добавил:
- Я трезв, как стёклышко, капитан.
Несколько секунд подумав, Брэмс, слегка волнуясь, спросил:
- Габриэль, ты не ошибся и нет ли с ним солдат?
Да, долговязый матрос Самурга стал главным боцманом «ЛАСТОЧКИ». Этим фрегатом и командовал Брэмс. В его подчинении находился также фрегат под командой бывшего капитана «КАРАКАТИЦЫ». Боцман отрицательно мотнул головой, а потом спохватился и доложил:
- Он один, но не врёт. Когда снял плащ, то показал лилии, вышитые на рукаве куртки и королевский герб на вороте. Такой же герб на бумаге, удостоверяющей его полномочия.
Справившись с волнением, Брэмс приказал, в недоумении пожав плечами:
- Ну что же, приведи его ко мне и не отходи от двери пока мы будем с ним беседовать.
Едва Габриэль отвернулся, как капитан «ЛАСТОЧКИ» прикрыл дверь и быстро привёл себя в порядок. Когда в неё постучали, он вынул дымящуюся трубку изо рта и уверенно произнёс:
- Войдите.
Габриэль открыл дверь и впустил гонца. Закрыв за ним, остался стоять, прислушиваясь к разговору. Перед Брэмсом стоял молодой человек около двадцати четырёх лет. Смертельная усталость, читавшаяся в его глазах и помятая одежда свидетельствовали, что он преодолел длинный путь. Однако бодрым голосом гонец произнёс:
- Мсье капитан, у меня есть сообщение от его Величества короля. Передать приказано только Гордону Бугрене или его доверенному лицу.
Поднявшись со стула и внутренне напрягшись, так как от гонца он не ждал хороших вестей, Брэмс ответил:
- Мсье, сначала я должен убедиться, что вы действительно посланец короля Людовика XIV. Кроме куртки у вас должна быть грамота.
Мужчина молча достал из внутреннего кармана пергамент и протянул его капитану «ЛАСТОЧКИ». Прочтя, Брэмс достал из ящика стола документы, удостоверяющие его полномочия и доверенность Самурга. Передавая их королевскому посланцу, сказал:
- Гордон Бугрене около двух недель назад отбыл в океан.
Ознакомившись с ними, гонец вспорол куртку с левой стороны и передал опечатанный пакет капитану. Жестом предложив сесть, Брэмс вскрыл его и углубился в чтение бумаг. По мере того как он читал, его лицо приобретало всё более и более радостное выражение. Прочтя их, в тот же миг воскликнул:
- Да вы знаете, что привезли?!
Задремавший было гонец встрепенулся и забормотал:
- А, что? Что вы говорите?
Брэмс радостно повторил вопрос:
- Вам знакомо содержание пакета?
Гонец вяло ответил:
- Очень немного. Бугрене возвращён замок, и он удостоен титула барона. Его и Дизольера король простил. Грамота и прочие документы в пакете.
Последние слова гонец говорил с закрытыми глазами. Увидев это, Брэмс крикнул:
- Габриэль!
Мужчина открыл глаза и в недоумении заморгал. Боцман влетел в каюту с сияющим лицом. Было ясно, что он всё слышал. Капитан «ЛАСТОЧКИ» приказал:
- Помогите мсье раздеться, и пусть он отдыхает в моей каюте. Соберите людей.
Гонец не сопротивлялся и, упав на койку, сразу захрапел. Весть о том, что Самург прощён Людовиком XIV , с быстротой молнии разнеслась по фрегату. Радостная команда по приказу капитана собралась на баке. Когда им огласили указ короля о прощении, возвращении замка, назначении вице-адмиралом и пожаловании Бугрене титула барона, среди моряков дружно грянуло:
- Ура! Ура-а-а! Слава королю!
Радость матросов действительно была неподдельной. Многие из них тоже заслуживали наказания, но теперь без опасения, открыто могли посетить родину.
Сидя в кресле на втором этаже особняка, граф с наслаждением вдыхал влажный воздух Бискайского залива. С Брэмсом они решили, что с недельку он отдохнёт в своём поместье. Поспешно его покинув, де Гобэртан не успел насладиться покоем, тихим и убаюкивающим гулом морского прибоя, а также трелями множества пернатых. Сообщение Брэмса о прощении Самурга и пожаловании ему титула барона тоже обрадовало старика. Он с нежностью и благоговейным трепетом вспоминал свои встречи с Людовиком XIV. Несмотря на свою немощность, старый король продолжал управлять огромной и могучей державой:
- Вот ведь, даже о каком-то капитане знает. А может быть, до него дошли слухи о дружбе Самурга с морским царём, - радостно размышлял он.
Дни отдыха пролетели незаметно. Граф наслаждался вернувшимся душевным равновесием, ушедшим вместе с гибелью жены и сына. Почти фантастическое появление сына наполняло его душу гордостью за него. То, что произошло во время боя с пиратами, и о чём ему рассказали, окончательно убедило его в непостижимых возможностях влияния Луи на морских обитателей.
Только на четырнадцатый день после входа в поместье он смог выехать в Мадрид. 3ато благодаря авторитету дона Хогарда, от властей они получили официальное разрешение на охранное сопровождение в количестве сорока всадников. Половина из них являлись людьми банкира Сантандера. Влиятельный испанец не хотел терять богатых клиентов и снарядил в качестве охраны двадцать аркебузиров во главе с виконтом де Бартонелос. Это способствовало тому, что отряд приехал в Мадрид без каких-либо приключений. Немаловажным обстоятельством являлось и то, что разбойники Тарэлло хорошо знали об отсутствии у графа каких-либо драгоценностей. Поэтому причин для нападения на хорошо вооружённый отряд у них не было. Откуда они могли знать, что у старика имелись кредитные билеты банка на баснословную сумму в двести пятьдесят тысяч пиастров. Только банкир Сантандера да его ювелир являлись участниками этой сделки. Дон Хогард не первый раз благодарил Бога за счастливую встречу с Самургом. Он поместил в банк огромные сокровища и привёл к нему второго француза, вложившего драгоценностей на ещё большую сумму.
Банкир с умыслом и за немалые деньги уговорил виконта де Бартонелос сопровождать графа. Когда кавалькада всадников подъехала к Мадриду, их встретил его отец, герцог дон Санчо Бартонелос, известный в Испании гранд первого разряда. Но не только просьба сына и приличная оплата за услуги заставили его это сделать. Он вспомнил свою встречу с графом де Гобэртаном. Она произошла десятки лет назад в период острой вражды между Францией и Испанией. И, возможно, явилась первой ласточкой в ослаблении этой вражды.
И он не ошибся в своих предположениях. Граф действительно оказался тем посланцем Людовика Четырнадцатого, с которым у него произошла давняя встреча. Фрэнк де Гобэртан тоже обрадовался этой неожиданной встрече. Двум старикам было о чём поговорить. У разбойников Тарэлло сразу угас интерес к графу, и на третий день они сняли с него наблюдение. Как выяснилось впоследствии, тем самым совершили ошибку.
Именно на третий день своего пребывания в Мадриде де Гобэртан высказался о цели своего приезда в столицу Испании. Чем несказанно удивил герцога. Он никак не мог понять, зачем старику нужен какой-то островок, затерянный в просторах Атлантики. Когда же узнал в королевском дворце, что такой остров вообще неизвестен адмиралам флота, его удивлению не было границ. Но всё же он с трудом уговорил короля принять графа.
На аудиенции Испанский монарх не проявил заметного интереса к старику-французу. Принять его убедили только новейшие карты, принесённые адмиралом Гендаплором. Продать несуществующий остров было как-то даже забавно. На его предупреждение, что такой остров отсутствует в Атлантике, Фрэнк де Гобэртан сказал:
- Ваше Величество, у меня есть сведения, что остров всё же имеется. Перед смертью мне хотелось бы увековечить своё имя, и поэтому я все средства вкладываю в его приобретение.
Причуду графа удовлетворили, и он стал владельцем небольшого острова. В грамоте называлась широта и долгота, размеры острова и входящая в частное владение четырёхмильная зона вокруг него. Король Испании с удовольствием поставил свою подпись в бутафорском, как он думал, документе.
Она принесла в его казну доход в размере двухсот тысяч пиастров. Сделка держалась в секрете из-за её огромной суммы, и испанцы о ней не распространялись. Ведь недруги могли обвинить их в обмане известного дворянина Франции.
Фрэнк де Гобэртан, получив документ на право владения островом, сразу же отправился в обратную дорогу. Выезжая из Мадрида, он мысленно повторил те слова грамоты, в которых говорилось, что он может передать его в наследство любому лицу:
- Вечное пользование, - прекрасно, - думал он.
Обратная дорога тоже прошла без приключений. Да они и не были нужны ему. Миновало то время, когда он сам их искал.
Дорога к родным берегам взволновала его. Они шли в Гавр тем путём, которым должна была приплыть Эжени. Целыми днями Фрэнк де Гобэртан, одевшись потеплее, сидел в кресле на капитанском мостике «ЛАСТОЧКИ». Брэмс запретил кому-либо беспокоить графа. Сам с разговорами к нему тоже не лез. Он видел, что мысли старика витают в воспоминаниях о прошлом и надеждах на будущее. Когда стали приближаться к причалу, отец человека-дельфина сказал Брэмсу:
- Вот на этот берег я приходил более двадцати лет в ожидании вестей о жене и сыне со стороны океана, а Самург их принёс с берега.
Брэмс ничего не ответил, так как граф его и не ждал. Он весь находился в воспоминаниях. Уже при подходе к порту матросы двух парусников Самурга стали замечать оживление на встречающихся судах. В порту их вообще ожидал сюрприз. С причала и стоящих кораблей их радостно приветствовали ликующие толпы. Всё выяснилось быстро. Оказывается, по всем крупнейшим городам Франции огласили указ Людовика XIV о прощении капитана Гордона Бугрене и его сподвижников. Сообщалось о присвоении ему титула барона и назначении вице-адмиралом. Это вызвало в портовых городах наплыв патриотических чувств. Выплеснулись они при появлении двух парусников Самурга. Ведь узнали, что «ЛАСТОЧКА» и «СТРЕМИТЕЛЬНЫЙ» принадлежат ему. Хотя большая часть прибывших матросов не участвовала в делах легендарного капитана, всё же все с удовольствием принимали выпавшие на их долю почести. Такой популярностью был просто шокирован капитан Беннеретт, бывший капитан «КАРАКАТИЦЫ», а теперь командовавший «СТРЕМИТЕЛЬНЫМ». Почти все старались угостить их добрым вином и послушать рассказы.
Фрэнк де Гобэртан выехал в Париж на следующий же день. Брэмс просил его не задерживаться надолго. Он хотел побыстрее возвратиться в Аркашон и посетить замок Самурга в Бордо. Ему нужно было набрать необходимое количество охраны и слуг, назначить временного управляющего замком, оставить для него определённую сумму в банке. Но больше всего он надеялся найти останки своих стариков и захоронить их по христианскому обычаю. Брэмс не сомневался, что де ла Сорэф запретил это сделать.
Граф и не думал задерживаться в Париже. Холодные зимние ветры не располагали к приятному путешествию, и он поторапливал свой эскорт. Несмотря на массу тёплой одежды, холод всё же донимал его и в карете. А каково было всадникам? Они вместе с лошадьми покрывались инеем пока добирались до очередной гостиницы или таверны. Только в последний день пути мороз отступил и заметно потеплело.
Фрэнк де Гобэртан из-за своей бедности имел в Париже немного друзей, которые были бы ему рады. Он решил найти замок одного из них, герцога де ла Шенела. Прошло около девяти лет после их последней встречи, и в искренней радости друга он не сомневался. Узнав в первой попавшейся таверне, где находится поместье герцога, направился прямиком к нему. Граф был уверен, что в замке найдётся место для двадцати всадников, сопровождающих его.
И он не ошибся. В тихой обители поднялся переполох, когда к нему подъехало два десятка вооружённых мужчин. Узнав, что у ворот его замка находится один из лучших друзей, де ла Шенел поспешил к ним. Увидев графа, обрадовался чуть ли не до слёз. Разволновавшись, всё же прослезился и, слегка заикаясь, бестолково суетясь, забормотал:
- Дор-рогой Фр-рэнк. Это ты, ты, л-любезный друг. К-какими судьбами, да ещё зимой?
Де Гобэртан, выбираясь из кареты, заулыбался во всё лицо и весело сказал, обнимая герцога:
- Ты чего суетишься, старина? Или уже заикой стал? Ха-ха-ха! Скрипишь, но ещё держишься на этом свете. Нужен ты нам, старина, нужен. Уж сколько раз Самург тебя добрым словом поминал.
Воспоминания о Самурге успокоило его, и де ла Шенел, искренне улыбаясь, радостно похвастал:
- Вот-вот, Самург. Месяца два назад его Величество пригласил меня к себе и признал мою правоту. Ведь я его просил за капитана в своё время. Проходи-проходи. Ну порадовал ты меня, ну, порадовал. Некому утешить старика.
Отдав необходимые распоряжения дворецкому, они уединились в кабинете и с жадностью набросились друг на друга с вопросами. Ух! Сколько же новостей за это время накопилось, сколько событий произошло. Но особенно богат событиями был последний год. Граф не разводил дипломатию, а выложил другу всё. Во время его длинного рассказа герцог время от времени бормотал:
- Я так и думал. 0-о-о, я догадывался об этом. Конечно, не мог он сам найти такой медальончик.
Рассказывая о сыне, де Гобэртан не стал говорить, что его считают морским царём. О некоторой схожести Луи с дельфинами. Он придумал ему другую легенду, но в основном совпадающую с действительностью. Герцогу было сказано, что Эжен погибла, а сына спасли жители маленького островка. Там он и вырос, но остальные постепенно почти все вымерли. На этот островок и наткнулся Самург.
Когда граф высказал желание выкупить остров, де ла Шенел прекрасно понял причину. И поэтому сразу высказал свои сомнения:
- Фрэнк, а стоит ли говорить Людовику, что ты хочешь купить остров для сына? Никто не поверит, что он жив и снабдил тебя сокровищами. Что ты думаешь об этом, дорогой друг?
Соглашаясь с доводами, де Гобэртан закивал головой. За длинную дорогу он всё хорошо обдумал и не хотел привлекать внимания к подводной жизни сына. Поэтому ответил уверено:
- Ты прав, прав. Но для меня это давно решённое дело. Сын привык к острову и одиночеству. Последний срок, отпущенный мне Господом, я хочу провести с ним. Не думаю, что Людовик будет возражать против приобретения острова. Дело в том, что его нет на картах и о нём никто не слышал.
- Вот как! - удивлённо воскликнул де ла Шенел.
Так как он больше ничего не сказал, граф продолжил:
- Да, вот так. Только не знаю, как сказать о сокровищах имеющихся у меня. А ведь я могу предложить за остров два-три миллиона ливров золотом.
Герцог даже подскочил, когда услышал такую баснословную сумму. Сильно волнуясь, он произнёс:
- Фрэнк, но ведь все знают, что ты обедневший дворянин. Как ты объяснишь появление у тебя такой суммы. Расскажешь о сыне, но никто не поверит. Будет задета твоя честь, и ты не перенесёшь подозрений в сомнительности внезапного обогащения.
С этим я тоже полностью согласен. О сыне говорить не следует. Вспомни указ короля о прощении Бугрене. Там сказано о его заслуге перед Францией в разгроме пиратской флотилии Бонито. Людовик никогда не руководствуется слухами. Наверняка у него имеются точные сведения от испанских властей и доверенных людей де Ларейни. А это значит, что точно известно о моём присутствии на галионе «Маргарэт». Я скажу, что оказал услугу Самургу, и в благодарность он подарил мне часть сокровищ.
- Фрэнк, Фрэнк, такую сумму даже за спасение жизни не дают.
- Но надо знать Самурга. Он может отдать всё, что имеет.
- Кто это знает. Неубедительно, дорогой друг. Весьма неубедительно.
Де Гобэртан задумался, выдерживая паузу и сказал:
- Хорошо. Мы с ним советовались, и он согласился стать управляющим острова и наследником, если Людовик XIV пойдёт мне навстречу. Поэтому миллион - его подарок, а второй - его доля. Третий миллион я выручил за продажу поместья и вещей. Пойдёт так?
Де ла Шенел ответил не сразу. Поразмышляв около минуты, отозвался:
- Такую версию должны бы принять. Тем более, что сейчас его Величество, видимо, обожает Самурга и к тому же казна сильно нуждается в золоте. Было решено, что на аудиенцию к королю они пойдут вдвоём. Получить её сразу друзья не надеялись. Старый монарх недомогал. Но едва только они высказали такую просьбу, как им через несколько минут ответили, что король ждёт их к себе сегодня на ужин. Оба старика искренне обрадовались, и де ла Шенел весело сказал графу:
- Хороший знак. Его Величество, видимо, тоже нуждается в общении с нами. Мне известно, что из-за недомогания, аудиенции с ним ожидают месяцами. Да возраст и не позволяет ему активно общаться со своими подданными.
Сев в карету, они возвратились в замок и опять углубились в беседы. За два часа до назначенного времени герцог и граф отправились в Лувр. Оба старика оделись как подобает заслуженным дворянам, не забыв надеть кресты Святого Людовика и другие награды, закрепить за поясом шпаги, дарованные королём за многочисленные заслуги.
Бравый лейтенант королевских мушкетёров встретил их при выходе из кареты. Почтительно приветствовав, он сказал:
- Его Величество ожидает вас.
Это приятно удивило стариков. Они прибыли на полчаса раньше намеченного срока и не ожидали этого. Шагая за лейтенантом, посмотрели друг на друга и улыбнулись. До мелочей зная Лувр поняли, что идут к обеденному залу. Им неоднократно доводилось быть приглашёнными на обеды и ужины Людовика XIV. Поэтому пустующий зал почти шокировал их. Приглашённых гостей всегда бывало достаточно много: королева, брат короля герцог Орлеанский, его Высочество принц Людовик Великий дофин, последние годы властвовавшая над королём госпожа де Ментенон, маркиза Монтеспан, герцогиня Ламот, герцог и герцогиня Бургундские. Всех известных дворян Франции невозможно перечислить. Очень часто присутствовали подданные иностранных государств.
Герцог и граф уже решили было, что над ними сыграли бесчестную шутку. Тут же отбросили её как абсурдную, и только теперь обратили внимание, что стол сервирован на три персоны. С облегчением переглянувшись, одновременно услышали узнаваемые шаги. Де Гобэртан не видел короля уже несколько лет и поэтому разволновался. Когда Людовик XIV вошёл в зал, они склонились, приветствуя его. Множество слуг во главе с лейтенантом следовали за ним. Широко улыбаясь и шагая к старикам, он весело промолвил:
- Удивлены? Вижу-вижу, что удивил стариков. Ради вас решил нарушить традицию. Да и мне необходимо общение с вами наедине. Почти не осталось живых участников дел моей юности. Граф хотя и помоложе, но в славных делах участие принимал более других. Помню, всё прекрасно помню.
Жестом приглашая к столу, продолжил:
- О причине, по которой вы обратились ко мне, поговорим во время игры в бильярд. Прошу за стол.
Де Гобэртан в восхищении посматривал на монарха. Несмотря на возраст, та же сильная, плавная и правильная речь, то же светское обращение и манеры вельможи. По-прежнему не потерял интереса к любимой игре в бильярд. Только движения более замедленные.
Едва они сели, как метрдотель подал жестом команду и множество блюд молчаливые слуги выставили на стол. По другому жесту все, кроме трёх, удалились. Оставшаяся прислуга отошла в сторону, ожидая новых команд. Ах молодость, молодость, как безвозвратно она ушла. Эта мысль промелькнула у них при взгляде друг на друга. Куда ушёл аппетит, где те жернова, которые перемалывали все хрящи и кости дичи. В те далёкие времена за столом слышался смачный хруст, весёлый хохот и не менее весёлые разговоры. Прерывая грустное молчание, Людовик Четырнадцатый сказал:
- Вот это я и хотел посмотреть. Неприлично говорить королю о его немощности, но всё же любопытно посмотреть на себя со стороны. Герцог уже несколько лет не участвовал в трапезе со мной. А вы граф держитесь молодцом. И как я слышал много путешествуете, даже на парусниках?
Вопрос не застал де Гобэртана врасплох, но всё же он вздрогнул, так как ждал подобного при игре в бильярд. Прочищая горло, граф кашлянул и почтительно ответил:
- На то есть веские причины, Ваше Величество, и я приехал поведать о них. Внести предложение полезное для процветания Франции и её подданных.
В глазах монарха вспыхнула искра интереса. Он не ошибся в том, что пригласил на ужин этих старых дворян, служивших ему десятки лет верой и правдой. Вечер обещал быть интересным и он не хотел ускорять события. Тепло посмотрев на графа, Людовик XIV промолвил:
- Да-да, граф. Я слышал грустную историю о вас, но об этом поговорим позже. Как вам перепела?
- Птица великолепна, как раз для моих четырнадцати зубов.
Засмеявшись, Людовик XIV весело сказал:
- Да вы несказанно богаты. У герцога их только шесть.
Грустно улыбнувшись, де ла Шенел пробормотал с сожалением:
- Со вчерашнего дня пять.
После этих шутливых разговоров за столом спало напряжение, вызванное этикетом. Герцог и граф временами забывали, что беседуют с королём.
Лейтенант и метрдотель с радостью наблюдали за непринуждённо беседующими стариками. Они уже и не помнили, когда монарх находился в таком хорошем расположении духа. Им было что вспомнить за свою долгую и бурную жизнь, наполненную множеством исторических событий. Наконец Людовик XIV весело сказал, жестом приглашая встать:
- Пора бы нам и размяться. Пройдёмте в бильярдную.
Медленно поднимаясь из-за стола, он помолчал несколько секунд, а затем добавил:
- Порадовали вы меня, мсье. Временами я даже забывал о своей старости и немощности.
Едва они вошли в бильярдную комнату, как Людовик XIV с нескрываемым любопытством сказал:
- А теперь я готов выслушать вашу историю, граф. Она обещает быть довольно интересной, если конечно вы будете со мною достаточно откровенны. Надеюсь вы не думаете, что старый монарх может вам чем-то навредить?
- Что Вы, Ваше Величество, - поспешно отозвался де Гобэртан и приступил к своему рассказу. Читатель уже знаком с событиями последнего года жизни графа, и мы не будем повторяться. Часто прерывая, король требовал подробностей. По мере изложения событий, интерес у него всё возрастал и возрастал. В очередной раз он воскликнул:
- Так новость о сыне принёс вам Самург!? Ах де ла Шенел, де ла Шенел, почему же я поверил письму маркиза, а не вам. Капитан отстаивал принципы добра и справедливости, а мы преследовали его, как бешеного пса. В результате - бессмысленные жертвы невинных подданных. Продолжайте, граф, продолжайте. В то время как де Гобэртан продолжил свой рассказ, герцог подумал:
- Всё же проболтался о сыне. Поверит ли ему Людовик или тем самым он навредил себе? Подождём, увидим, уже недолго осталось.
Уточняя рассказ, Людовик XIV вновь переспросил:
- Так вы утверждаете граф, что ваш сын обыкновенный человек, только великолепный ныряльщик, привыкший к морской воде? Не его ли зовут морским царём?
Де Гобэртан даже вздрогнул от этого вопроса. Значит король имел достаточно информации, чтобы задавать такие вопросы. Ответил он без задержки:
- Не сомневайтесь в моём утверждении, Ваше Величество. Какой же из человека может быть царь. Морскому царю нужно жить в воде, а разве человек сможет. Разговоры о царе скорее всего легенда, не берусь утверждать. Я слишком мало времени провёл на воде.
В задумчивости покачав головой, король произнёс:
- Вот именно граф, вот именно. У всех народов есть такая слабость, преувеличивать значимость таинственных событий. Я слушаю вас, продолжайте.
Вновь полилась неторопливая, но эмоциональная речь де Гобэртана. Он в очередной раз переживал давно прошедшие события. Даже герцог, уже слышавший рассказ графа, не мог оторвать взгляда от друга. Услышав о ранении и предательстве, Людовик XIV сильно разволновался и воскликнул:
- Ах, подлец! С завтрашнего дня де Ларейни займётся поиском Адамса. Нет, но какова неблагодарность!
Рассказ длился долго, и они начали уставать. Поэтому, когда король замолчал, де Гобэртан сказал:
- Теперь Вы понимаете, Ваше Величество, почему сын отблагодарил Самурга. Объединив наши средства, я хотел бы купить тот островок, к которому привык Луи. На мировых картах, насколько мне известно, этот кусочек суши отсутствует. Мы могли бы предложить два миллиона ливров золотом...
Прерывая графа, Людовик XIV вновь воскликнул удивлённо:
- Вот это да! Вы так богаты?
Де Гобэртан уже пожалел о том, что открылся королю о наличии сына. Но отступать было некуда, и он ответил:
- Что Вас удивило, сир? Умея хорошо нырять, сын нашёл сокровища и подсказал Самургу, где их искать. Капитан и его главный боцман не менее великолепные ныряльщики...
Жестом прервав графа, Людовик Четырнадцатый уточнил:
- Бугрене - вице-адмирал. Только вот как быть с тем, что он не давал согласия служить нам. Для вице-адмирала в отставке он слишком молод.
Вклинившись в беседу, де ла Шенел поспешно сказал:
- Нет ничего проще, Ваше Величество. Своим указом Вы можете отправить его на выполнение секретной миссии, известной только Вам. В этом же указе следует дать Самургу самостоятельность в решении вопроса о времени возвращения на службу к королю.
На шесть-семь секунд задумавшись, Людовик XIV оживлённо ответил:
- Неплохо придумано, мсье герцог. Я так и поступлю. Всё же согласитесь, немногим великолепным ныряльщикам попадаются баснословные сокровища. В этой истории есть что-то таинственное и мифическое.
Замолчав на миг и как бы подводя итог затянувшейся беседе, он не по-стариковски твёрдо, а как и подобает монарху могущественной державы, сказал:
- Даже если это и так, я не в обиде на вас. Подчас самому трудно разобраться в происшедших на глазах событиях. Если вы не ошибаетесь, граф, и нашим флотским неизвестен остров, описанный вами, он будет принадлежать Фрэнку де Гобэртану. Через сутки ответ будет готов. Благодарю вас за вечер. Вы доставили мне огромное удовольствие и разогнали тоску по молодым годам.
Поднявшись с кресел вместе с королём, граф и герцог молча откланялись и удалились. По дороге к замку они тоже молчали, осмысливая встречу с Людовиком XIV . Хотя старые друзья и не обменялись мыслями, но думали они одинаково. У них не было и тени сомнения, что король выполнит данное им слово. Так оно и вышло. На второй день после ужина в Лувре, графу торжественно вручили указ о направлении вице-адмирала де Бугрене для выполнения секретной миссии в Атлантическом океане и продаже островка, принадлежащего Франции, графу Фрэнку де Гобэртану. Тепло попрощавшись с де ла Шенелем, граф отбыл в Гавр.
Брэмс несказанно обрадовался успешной поездке и возвращению отца человека-дельфина. Через двое суток после его приезда они подняли паруса и взяли курс на Аркашон. Хотя переход был небольшим, но измотал матросов. Приходилось беспрерывно скалывать намерзающий лёд. Северные ветра Атлантики заставляли мириады брызг моментально застывать на всём такелаже фрегатов. Поручив капитану «СТРЕМИТЕЛЬНОГО» готовить фрегаты к зимовке, Брэмс с десятью матросами направился в Бордо.
Ещё на подходе к городу он увидел толпу людей. Приученный Самургом всегда брать подзорную трубу при поездках на сушу, Брэмс достал её из сумки. Остановив кареты, внимательно посмотрел в неё. С удовлетворением хмыкнув и положив окуляр в сумку, сказал:
- Кажется, нас встречают друзья. Когда только успели сообщить? Удивительно, ведь матросов везде считают подонками.
Их действительно приветствовали около шестидесяти горожан и крестьян. Некоторых из них матросы знали. Остановив кареты, они вышли из них и сердечно поблагодарили земляков. Улыбнувшись, подняв обе руки в воздух и пожав их, Брэмс дал понять, что очень рад радушному приёму. Но тут же его лицо вновь покрылось печалью, и он возвратился назад. Габриэль приказал всем садиться в кареты и огромная кавалькада двинулась к замку. Чем ближе они подъезжали, тем большее волнение овладевало Брэмсом. Около замка их встречала ещё большая толпа. Подозвав к себе Габриэля, капитан «ЛАСТОЧКИ» сказал:
- Я не знаю более подходящей кандидатуры, чем вы, на место управляющего замком. После случая с Адамсом, для Самурга на первом плане стоит честность, а уж затем компетентность. От его имени я вам вручаю кошель с золотыми луидорами и такой же с серебряными монетами. Приступайте к новой работе и никаких возражений. Доступ к банковскому счёту и другие средства вы получите. Выполняйте.
Не знал Брэмс, что в тайне от всех Габриэль давно мечтал об этой должности. Готовился к ней собирая литературу, опрашивал всех, кто хотя бы немного проработал в каком-нибудь замке. Считая свою мечту безнадёжной, никогда не ожидал такого предложения. Услышав его, чуть не заорал от шквала положительных эмоций, но сдержался и только кивнул головой. Выпрыгнув из кареты, он вскочил на лошадь, сунул кошели в подсумок и крикнул кучеру:
- Держи за мной!
Тот обрадовано отозвался:
- Слушаю, мсье.
Его колебания относительно маршрута движения благополучно разрешились. Боязно было двигаться в сторону толпы, стоящей около ворот. Однако она расступилась перед Габриэлем и окружающими его матросами. Остановил он свою лошадь около обгоревших развалин дома. Быстро соскочив с неё, новый управляющий замком подбежал к карете, и открыв дверцу, тихо спросил:
Ваша милость будет смотреть место, где погибли ваши старики и жена Самурга?
Ничего не ответив, но сильно разволновавшись, Брэмс стал выбираться из кареты. Когда он подошёл к развалинам, шедший рядом с ним Габриэль, шепнул:
- Это здесь.
Сам же, приподняв руку и жестом призывая к тишине, отошёл назад. Постепенно говор и шум затихли. Брэмс подошёл к закопчённым стенам, опустился на колени и, прислонившись лбом к холодным камням, неподвижно застыл. В это время Габриэль развил бурную деятельность. Весть о том, что он назначен управляющим замком, моментально облетела толпу. Его приказы исполнялись быстро и чётко. Многих он узнавал. Первым делом бывший главный боцман приказал найти людей, которые могли бы указать место захоронения стариков и жены Самурга. Он уже знал о полном разграблении замка и поэтому с двумя матросами послал более трёх десятков горожан и крестьян с телегами для приобретения посуды, постелей, столов и стульев. Не меньший отряд направил для приобретения продуктов и вина. Пообещав основной части толпы щедрую оплату и угощение, Габриэль попросил навести в замке некоторый порядок. Всё пришло в движение. Назначенные им матросы, набирали помощников и работа закипела. Вскоре к нему подвели старика и сказали:
- Вот, он знает где могила.
Обращаясь к старику, Габриэль тихо спросил:
- Так вы действительно можете указать место захоронения стариков и жены капитана Самурга?
Склонив в печали голову, также тихо старик промолвил:
- Да, фаша милошчь. Они похоронены ф роще, недалече оч кладбища. Ежели фы намерены их пережахороничь, чо надобно приглашичь и священника.
Задумавшись на пару секунд Габриэль, обращаясь одновременно к матросам и старику, сказал:
- Ну что же, приглашайте. Его услуги будут щедро оплачены.
Замолчав и собравшись с духом, спросил у старика:
- Сильно ли обгорели тела?
Отрицательно покачав головой, тот ответил, удивляясь и сам:
- Бог милофал. Очевидно, их пришыпало почолочной глиной и пешком.
Когда они удалились, Габриэль приблизился к капитану и другу Самурга, но подходить не стал. Брэмс сам поднялся и подойдя к нему, спросил:
- Известно, где они захоронены?
Причмокнув несколько раз и сильно картавя, старик прошамкал беззубым ртом:
- Не шомлефайчешь, ваша милошчь.
Взяв с собой в карету, деда и священника, в сопровождении Габриэля с девятью матросами, Брэмс приказал трогать. Дальнейший путь указывал старик. Его манера картавить, вместо «с» говорить «ш», вместо «в» - «ф», вместо «т» - «ч» и вместо «з» - «ж», сильно раздражала. Иногда было непонятно, что же он сказал и приходилось переспрашивать. Успокаивало только то, что старик искренне сочувствовал горю сына и не докучал бесцельными разговорами.
Брэмс и не заметил, как они прибыли к кладбищу. Очнулся только тогда, когда остановилась карета. Открыв дверь, он увидел несколько холмиков, находящихся в роще за территорией кладбища. Священник перекрестился и промолвил:
- Тяжкий грех тревожить усопших, но они похоронены, как скот и Господь не прогневается на нас.
Подойдя к старику, спросил:
- В каких могилах они?
Тот молча вытянул руку и указал на три холмика, располагавшихся в отдалении от других. Достав из длинной рясы ладанку, священник что-то в ней поджог. Хотя огонь не появился, она задымила. Бормоча какую-то молитву, он стал ходить вокруг могил, помахивая ладанкой. Такая процедура продолжалась несколько минут. Затем он сказал, заметно волнуясь:
- Можно приступать.
Взяв лопаты, матросы принялись их откапывать. Стоявший в стороне старик пробормотал:
- Чолько их помешчили ф ящики, но жакопали неглубоко. Шпешили черчи.
Действительно, через три фута показались грубо сколоченные деревянные ящики. Когда первый из них достали, матросы отошли в сторону. Пошептав молитву и помахав ладанкой, священник сказал, обращаясь к матросам:
- Открывайте.
Все вздрогнули от этого простого слова, а у Брэмса тоскливо сжалось сердце. Подойдя к ящику, два матроса легко вытащили два небольших гвоздя и откинули крышку, не заглядывая в гроб. У священника вырвалось восклицание:
- О Иисусе Христе!
Вслед за его восклицанием раздался стон и возглас:
- Мама!
Брэмс опустился на колени и прикоснувшись лбом к гробу, застыл. Священник приказал:
- Доставайте другие.
Когда матросы достали и открыли два других ящика, он вновь не сдержал своего удивлённого восклицания. Матросы с некоторым благоговейным трепетом посматривали то на него, то на усопших. Было чему удивляться. Невзирая на длительное время, прошедшее после их смерти, трупы хорошо сохранились. Особенно удивляло тело жены Самурга. Несмотря на бледность, казалось, что она спит. Разбуди её и она, открыв глаза, заговорит. От этого стало жутко даже священнику, и он поспешно приказал:
- Закрывайте крышки, закрывайте и грузите.
Встав с колен, Брэмс поднял руку, жестом останавливая их. Подойдя к гробу с телом отца, постоял с минуту, а затем сказал:
- Исполняйте.
Гробы быстро погрузили и печальная процессия направилась к замку. По дороге к нему Брэмс, прерывая молчание, приказал Габриэлю:
- Всех матросов перезахороните. Они должны быть отпеты в церкви и лежать на кладбище.
Габриэль тихо ответил:
- Я всё исполню в ближайшее же время. Семьям погибших будет оказана помощь.
Родители Брэмса и жена Самурга были похоронены в просторном склепе, где покоились предки герцога де ла Шенеля. Потянулись будничные дни. Только Брэмс не был обременён какой-либо работой. Передоверив распоряжаться банковским вкладом Самурга Габриэлю, он часто сидел в тавернах целыми днями, а то и до утра. Никогда не напивался, сторонился женщин и всё больше молчал. Оживлялся только тогда, когда граф де Гобэртан брал его с собой при выездах к друзьям. В любой компании вопросы шли к нему потоком.
Больше всех старался Габриэль. Он надоел графу бесконечными расспросами. Наизусть выучил геральдику виднейших дворян Франции. Его знаниям в правилах придворного этикета, изучении английского, испанского и арабского языков мог бы позавидовать сам Людовик XIV . Благодаря его неустанным стараниям замок, все строения и стены приобретали первозданный вид. Даже с новым главным сенешалем Гаскони Габриэль нашёл общий язык. Герцогу де Леграну понравилась подчёркнутая вежливость и обширные знания управляющего замком барона Гордона де Бугрене. Он уже был осведомлён о деятельности первого управляющего и с презрением относился к новоиспечённому барону. Однако изменил своё мнение после нескольких встреч с Габриэлем.
Но наступило время, уважаемый читатель, возвратиться на просторы Атлантики. Брэмс, граф де Гобэртан и Габриэль со своими единомышленниками остались зимовать в комфортных условиях. Намного сложнее оказался путь фрегата «НИФЛЕД» и галиона «МАРГАРЭТ».
Самург мог бы свободно оторваться от галиона, но не стал увеличивать скорость. Первые двое суток погода баловала их ясным небом и попутным ветром. О том, что она ухудшится, и очень сильно, предупредил человек-дельфин.
Через два часа после сообщения Нифледа небо стало заволакивать серыми тучами. Сила ветра возросла незначительно, но заморосил мелкий и холодный дождь. Прошло более двадцати часов с момента его начала, а погода не улучшалась. Наоборот, появился густой туман и сильно осложнил положение. Через восемь часов должны были появиться банки и рифы, около которых необходимо осуществить поворот на восемь румбов, а определить местоположение судов не представлялось возможным. Где тот исходный меридиан, от которого можно начинать отсчёт.
Когда к этим напастям добавилась темнота, капитан Гаспар совсем упал духом. Бугрене и Дизольер долго проверяли пожилого испанца, прежде чем пригласить его в качестве капитана галиона. Перейдя к нему на время перехода, Мехмед не пожалел о своём выборе. Испанец знал своё дело отменно. Но теперь наступал момент, от которого и Дизольеру становилось не по себе. Подойдя к нему, капитан «МАРГАРЭТ» растеряно сказал:
- Небывалый случай, я не могу определить широту и долготу. Скоро должны появиться банки и рифы. Дальнейшее движение может стоить нам жизни, и я намерен лечь в дрейф.
Дизольер отозвался сразу:
- Мсье Гаспар, прошу повременить. Я уверен, Самург даст о себе знать.
С сомнением покачав головой, испанец отошёл к рулевому и вахтенному штурману, не спускающему глаз с картушки компаса.
Бугрене меньше беспокоился из-за наступившей темноты. Стоя около левого борта, он время от времени вслушивался в свисты и скрипы близнецов. То один из них, то другой, высоко выпрыгивали и непрерывно информировали его о складывающейся ситуации. Когда они сообщили, что галион снижает ход, он понял опасения Гаспара. Идя впереди него, фрегат теперь не мог указывать путь. Посетовав на то, что не предусмотрел обмен сигналами на такой случай, Самург крикнул:
- Маневровые по местам!
Подождав несколько минут, пока матросы займут свои места, отдал новый приказ:
- Поворот на 14 румбов! Переходим с фордевинда в крутой бейдевинд!
Дальше посыпались команды по передвижке парусов, о которых нет необходимости говорить. Всё происходило в кромешной тьме. Даже мерцание фонарей едва просматривалось. Все, кто слушал команды капитана, ничего не понимали. Его поведение действительно выглядело странным.
Парусник шёл с попутным ветром, дующим в корму, то есть в фордевинд, а нужно было повернуть почти на 170 градусов и идти под острым углом по направлению к ветру. Только молодые новички, не знающие Самурга, недовольно ворчали. Бывалые матросы, хорошо знающие своего капитана, резко пресекали их ворчание:
- Заткни пасть, молокосос. Кэп дружен с морским царём и никогда не ошибается.
Кое-кто, продолжая бравировать, с ухмылкой отвечал морской гвардии хозяина:
- Брехня всё это, про царя морского.
Почувствовав тычок огромного кулака в бок или грудь, замолкали. Маневровые оставались на вантах и реях, ожидая новых команд. Через десяток минут они вновь последовали. Ещё через несколько минут парусник снизил скорость. Невдалеке от правого борта послышался лёгкий плеск волн. У услышавших его наблюдателей, от страха ёкнуло сердце:
- А вдруг рифы!?
Это же подумал и Дизольер с капитаном Гаспаром. Но тут в кромешной мгле, неожиданно для всех, прогремело:
- Капитан Гаспар! Вы меня слышите!?
Испанец в растерянности молчал. Дизольер выхватил у него из руки рупор и крикнул в ответ:
- Прекрасно слышим, мсье Бугрене! Ждём вашей команды!
- Скорость галиона держите 10-11 узлов! Следуйте на звук двойных ударов колокола! Один выстрел из пушки это приказ довернуть на один румб влево, два - вправо, три - поворот на восемь румбов вправо! Вашей просьбой о повторении команды будет один выстрел с галиона! Если ошибётесь, поправим! А теперь я не главного боцмана, а вас спрашиваю, Гаспар! Ясен ли мой приказ!?
Пришедший в себя капитан «МАРГАРЭТ», радостно отозвался:
- Всё ясно, мсье Самург!
|